Евгений Вильк. Евгений Вильк. Людвиг II: детство, отрочество, юность

В начало
/
Мир Людвига II
/
Евгений Вильк. Людвиг II: детство, отрочество, юность

Баварские короли и их эпоха

Биографы Людвига II часто пытаются отыскать причины известных странностей баварского короля в его детстве: в роковых ошибках воспитания, семейном раздоре, в психологических травмах, полученных в юные годы.

Злые языки поговаривают даже о том, что Максимилиан не был настоящим отцом своего первенца, и кивают на итальянского ресторатора Тамбози, заведение которого находилось прямо напротив Резиденции. Мучимый головными болями Максимилиан часто бывал в разъездах, менял климат Баварии с его резкими перепадами давления на благодатное Средиземноморье, навещал своего брата Отто, правившего в «счастливой Элладе», и не знал, дескать, что творится дома…
Это, конечно, крайности подозрительности. Умеренные биографические обзоры начинаются обычно так: «Сыну отец уделял мало времени. Он видел его главным образом только за обеденным столом и во время ужина. Смотрел он при этом не столько на него, сколько сквозь него. «Он общался со мной постоянно de haut en bas (сверху вниз — фр.), в лучшем случае — en passant (мимоходом —фр.), удостаивал услышать несколько милостивых и холодных слов», — вспоминал впоследствии взрослый Людвиг. Погруженный во все новые научные и культурные проекты, Максимилиан был замкнут и слишком сосредоточен на «взрослых» делах. Король лишь пожал плечами, когда ему предложили брать уже подросшего наследника на утренние прогулки в Английский сад: «О чем я буду говорить с сим молодым господином? Его не интересует ничего из того, что движет мною».
Формирование детской психологии — вещь тонкая. И построение прямой линии развития души — задача, соблазнительная для биографа. Можно было бы продолжить намеченную тему конфликта с отцом и возрастающего непонимания со стороны матери, эффектно завершив ее ужасными оскорблениями в адрес родителей, которые фигурируют в последующем психиатрическом диагнозе сорокалетнего Людвига. Но не будет ли это искусственным подбором фактов под известный сценарий? Ведь, с другой стороны, можно было бы столь же смело писать о прекрасном и светлом детстве, приводя довольно убедительные аргументы.
Семнадцатилетняя прусская принцесса Мария, ставшая с 1842 года супругой тридцатилетнего баварского наследника Максимилиана, с восторгом была встречена на новой родине. Свекор Людвиг I тут же отдал распоряжение придворному живописцу Штилеру пополнить галерею красавиц портретом прелестного создания. В городе, бывшем издавна оплотом германского католицизма, второй раз после свадьбы самого Людвига I с саксонской принцессой Терезой в 1810 году на ступени трона поднималась протестантка. Бавария, ставшая к этому времени уже многоконфессиональной страной, особого беспокойства по этому поводу не испытывала. Молодая принцесса, приветливая, скромная и миловидная, вызывала большую симпатию у своих новых подданных. Особенно по контрасту с очень уж сдержанным и очень ученым джентльменом Максимилианом. Мария быстро сблизилась с баварцами, с их стилем жизни, полюбила страстно и навсегда горы и горные прогулки, стала едва ли не первой баварской альпинисткой (с горным штоком, конечно, не с кошками и канатом), и поменяла впоследствии протестантскую веру своих предков на баварский католицизм.
Рождение наследника, после уже пережитого болезненного выкидыша, принесло Марии утешение и еще большие симпатии подданных.
Как обычно в аристократических семьях, младенцу была сразу же определена кормилица из крестьянской семьи, чтобы не отвлекать чрезмерно мать от выполнения своих высоких королевских обязанностей. Через восемь месяцев молодая женщина внезапно тяжело заболела и вынуждена была оставить воспитанника. На ее место заступила тридцатилетняя Сибилла Майлхауз. Новая нянюшка будет неразлучна с мальчиком на протяжении всего его детства и станет его «второй мамой», более близкой и доступной, чем мать-королева. Сибилла оставит свою придворную службу только в 1854 году и выйдет замуж в возрасте 45 лет. Людвиг будет всю жизнь вести переписку с нею. Когда в 1881году ее не станет, он позаботится о богатом надгробии для нее на аугсбургском кладбище. Впрочем, молодая королева отнюдь не сняла с себя полностью материнской заботы. Равнодушная к университетскому миру Максимилиана и к его возвышенным романтическим переживаниям, Мария охотно посвящала свободное время детям, устраивала их быт, играла с ними в гулких залах мюнхенской Резиденции, водила гулять по строящейся Максимилианштрассе, приучала к физической радости горных прогулок. Своей любовью и привязанностью к Альпам Людвиг был обязан именно Марии. Сохранились письма двенадцатилетнего принца деду, Людвигу I, где он с энтузиазмом рассказывает о восхождении вместе с матерью на гору Зойлинг высотой в 2000 метров, о походах по горам и озерам в Берхтесгадене к Ледяной капелле. Он горько жалуется, что ему не было позволено сопровождать мать на Унтерсберг, таинственную гору, на которой обитают гномы. Горные прогулки были не всегда безобидны и таили опасности и драматические испытания для путников. Так, в один из сентябрьских дней 1859 года Мария вместе с двумя сыновьями в сопровождении четырех придворных и двух крестьян-проводников отправилась в поисках альпийского цветка эдельвейса на крутые скалы вокруг живописного озера Оберзее. Дети, подбадриваемые матерью, наперегонки карабкались по горным склонам. Один из их воспитателей, барон Вульфен, решил не отставать от воспитанников, но не рассчитал своих сил, сорвался со скалы и потерял сознание. Самыми энергичными из всей компании оказались Мария и Людвиг: легкая на ногу мать побежала за врачом в ближайший поселок, а Людвиг — в ближайшую церковь за священником. Барону была оказана своевременная помощь, и падение обошлось без серьезных последствий.
Все эти происшествия, то веселые, то драматические, должны были формировать характер и интересы мальчика. По крайней мере, в одном отношении казались они совершенно определенно: альпийские горы стали излюбленным ландшафтом Людвига. Впоследствии, когда его странности и экзальтация проявятся особенно отчетливо, любовь эта примет крайние и парадоксальные формы.
Остров Херренинзель на озере Кимзее, где он решит воздвигнуть второй Версаль, будет казаться ему скучной и бедной местностью (современный путешественник наверняка сохранит в памяти восхищение живописными берегами и лесистым островом!), которая может быть преображена лишь средствами искусства! Все остальные свои осуществленные и планируемые проекты он размещал только в горной местности. Любовь к горам станет несколько смешной и однобокой страстью. Но пока этот энтузиазм — лишь часть его детского мира. Память об этом увековечена мостом Марии — Мариенбрюке — над живописным ущельем Поллат, где королевская семья без устали ходила по крутым тропам. Когда в 1866 году Людвиг заменит прежний деревянный мост стальным, он, вероятно, еще не будет сознавать, что создает и идеальную смотровую площадку для будущего замка Нойшванштайн…