Евгений Вильк. Евгений Вильк. «Стеклянный экипаж» Максимилиана II

В начало
/
Мир Людвига II
/
Евгений Вильк. «Стеклянный экипаж» Максимилиана II

Баварские короли и их эпоха

Мы продолжаем публиковать главы из новой книги Евгения Вилька, в которой он рассказывает о королевских баварских династиях. В прошлом номере газеты шла речь о правлении короля Людвига I. Герой нынешнего выпуска — его сын, Максимилиан II.

В марте 1848 года в Германии разгорелись революционные беспорядки. В Баварии было пока спокойно, но внутреннее напряжение и ожидание перемен росли и здесь.
В Резиденции приглушенно, а в Мюнхене громко и раздраженно говорили об увлечении короля танцовщицей Лолой Монтес. Вообще, страсть к прекрасному полу тоже составляла одну из сторон бурной личности Людвига I. Правда, глубоко усвоенная античная грация и католическое воспитание уводили ее обычно в русло искусства. «Галерея красавиц», 38 женских портретов, висевших некогда в Резиденции (а сейчас— в замке Нимфенбург), — своеобразный памятник этой страсти. Это отнюдь не только любовницы короля — в их ряду нашлось место и его сестре Софии, и его невестке — матери Людвига II Марии. Дамы в театре боролись за место у королевской ложи: быть может, король обратит на кого-нибудь свой восхищенный взгляд и попросит разрешения прислать придворного художника Штиллера, чтобы галерея пополнилась еще одним образом. Но… на сей раз король, кажется, зашел дальше. Английская танцовщица с испанским псевдонимом требовала баварского гражданства и графского титула. Красавица вела себя при этом крайне вызывающе. На ее требование правительство сказало решительное «нет» и подало в отставку. Все это осталось бы, вероятно, не большим придворногосударственным скандалом, если бы не 1848 год. От Людвига I — строителя репрезентативного аристократического города — потребовали обеспечить свободу печати, не связывать больше руки парламенту и правительству, ввести отчетность министров перед парламентом, расширить избирательное право, встать на путь подлинно конституционной монархии. Лжеиспанская «маркиза Помпадур» стала в этих обстоятельствах символом монаршего произвола. Впрочем, возмущение в Баварии было достаточно мягким. В отличие от Берлина и Дрездена, до баррикадных боев здесь было далеко.
Войти в новую эпоху Людвиг I мог бы, лишь радикально изменив свой образ мышления и стиль правления. В его дневнике того времени сохранились грустные раздумья по этому поводу: «Мне, который двадцать четыре года правил как подлинный король, стать только королем-подписантом?» Он принял решение передать престол сыну — эпоха должна смениться вместе с ее высшим символом. Людвиг стал экс-королем. Ему было суждено еще двадцать лет жизни, и он даже пережил обоих своих царствовавших сыновей. Энергия его не покидала, и в этой новой своей жизни он сумел занять достойное место. Под его руководством продолжают достраиваться и строиться культурные памятники: колоссальную статую Баварии над лугом народных гуляний пожилой экскороль открывает в 1852 при приветственных криках бывших подданных…
Максимилиан II, сын Людвига I, был уже человеком другой эпохи. Он мог с достоинством сказать о себе, что он — конституционный король. Конный экипаж с широкими стеклянными окнами стал для него символом его правления: «Стеклянный экипаж, прозрачный для всех взглядов, есть образ современного трона, пурпурные покровы не закрывают его больше от недоверчиво изучающих взглядов людей; нужно хранить этот образ в душе и действовать так, чтобы без смущения выносить этот взгляд». Читаешь эти строки и невольно думаешь: прошли тысячи и сотни лет, в течение которых правители государств боролись если не за свою неприкрытую ничем корысть, то за славу, реальную или призрачную честь, может быть, даже за свое эстетически облагороженное величие, как, например, Людвиг I. Но вот совесть, возможность посмотреть в глаза подданным редко входила в систему реальных ориентиров власти. Максимилиан действительно был вдумчивым и совестливым человеком, суровым к себе и иногда к ближайшим окружающим, к подрастающему старшему сыну, в частности. Романтически восторженный, остроумный и светский Людвиг I и сдержанный, серьезный, погруженный в свои мысли и проекты Максимилиан, мучимый часто головными болями — решительный контраст в обликах коронованных отца и сына.
Как государственный деятель, Максимилиан был не только совестливым правителем, тратившим около трети личного бюджета на социально-благотворительные нужды, но и человеком, увлеченным широкими культурными и образовательными проектами. Интересно, как в этих программах сочеталось общеевропейское и национальное. Это было время, когда первый натиск индустриализации пошатнул складывавшиеся веками народные традиции, и сохранение их было во многом заслугой Максимилиана. С его легкой руки вошли в моду при дворе праздники, на которые приглашенные гости приходили в баварской народной одежде. Этот обычай дожил в Баварии донаших дней. Народные промыслы деревянной резьбы, росписи по стеклу или раскрашенные фанерные коробочки не выдерживали соревнования с промышленной штамповкой, но были поддержаны школами, которые создавались Максимилианом. Старорустикальный облик современной сельской Баварии, традиционного баварского «Гастхофа» был сохранен и стал образцом для будущих подобных построек именно в то время. С другой стороны, именно при Максимилиане баварская столица обретает ультрасовременные черты: вслед за лондонским дворцом для Всемирной выставки в Мюнхене в 1854 году появляется стеклянный дворец — «Гласпаласт», выставочный комплекс из стекла и стали для проведения художественных и промышленных выставок. Подъем современной науки и образования для Максимилиана становится неотложной задачей, он реализует программу призыва «звезд Севера» в баварскую столицу — ученых естественников, гуманитариев, литераторов, чтобы сократить наметившийся разрыв между Баварией и бурно развивающимся Севером — Пруссией.

Другие материалы из рубрики «Людвиг II»