. Евгений Вильк. «Стеклянный экипаж» Максимилиана II

Баварские короли и их эпоха

Мы продолжаем публиковать главы из новой книги Евгения Вилька, в которой он рассказывает о королевских баварских династиях. В прошлом номере газеты шла речь о правлении короля Людвига I. Герой нынешнего выпуска — его сын, Максимилиан II.

В марте 1848 года в Германии разго­релись революционные беспорядки. В Баварии было пока спокойно, но внутреннее напряжение и ожидание перемен росли и здесь.
В Резиденции приглушенно, а в Мюнхене громко и раздраженно го­ворили об увлечении короля танцов­щицей Лолой Монтес. Вообще, страсть к прекрасному полу тоже со­ставляла одну из сторон бурной лич­ности Людвига I. Правда, глубоко ус­военная античная грация и католи­ческое воспитание уводили ее обыч­но в русло искусства. «Галерея краса­виц», 38 женских портретов, висев­ших некогда в Резиденции (а сейчас— в замке Нимфенбург), — своеоб­разный памятник этой страсти. Это отнюдь не только любовницы коро­ля — в их ряду нашлось место и его сестре Софии, и его невестке — ма­тери Людвига II Марии. Дамы в теа­тре боролись за место у королевской ложи: быть может, король обратит на кого­-нибудь свой восхищенный взгляд и попросит разрешения при­слать придворного художника Штиллера, чтобы галерея пополни­лась еще одним образом. Но… на сей раз король, кажется, зашел дальше. Английская танцовщица с испан­ским псевдонимом требовала бавар­ского гражданства и графского ти­тула. Красавица вела себя при этом крайне вызывающе. На ее требова­ние правительство сказало реши­тельное «нет» и подало в отставку. Все это осталось бы, вероятно, не­ большим придворно­государствен­ным скандалом, если бы не 1848 год. От Людвига I — строителя репрезен­тативного аристократического горо­да — потребовали обеспечить свобо­ду печати, не связывать больше ру­ки парламенту и правительству, вве­сти отчетность министров перед парламентом, расширить избира­тельное право, встать на путь под­линно конституционной монархии. Лжеиспанская «маркиза Помпадур» стала в этих обстоятельствах симво­лом монаршего произвола. Впро­чем, возмущение в Баварии было до­статочно мягким. В отличие от Бер­лина и Дрездена, до баррикадных боев здесь было далеко.
Войти в новую эпоху Людвиг I мог бы, лишь радикально изменив свой образ мышления и стиль правления. В его дневнике того времени сохра­нились грустные раздумья по этому поводу: «Мне, который двадцать че­тыре года правил как подлинный король, стать только королем-­под­писантом?» Он принял решение пе­редать престол сыну — эпоха долж­на смениться вместе с ее высшим символом. Людвиг стал экс-­коро­лем. Ему было суждено еще двад­цать лет жизни, и он даже пережил обоих своих царствовавших сыно­вей. Энергия его не покидала, и в этой новой своей жизни он сумел занять достойное место. Под его ру­ководством продолжают достраи­ваться и строиться культурные па­мятники: колоссальную статую Ба­варии над лугом народных гуляний пожилой экс­король открывает в 1852 при приветственных криках бывших подданных…
Максимилиан II, сын Людвига I, был уже человеком другой эпохи. Он мог с достоинством сказать о се­бе, что он — конституционный ко­роль. Конный экипаж с широкими стеклянными окнами стал для него символом его правления: «Стеклян­ный экипаж, прозрачный для всех взглядов, есть образ современного трона, пурпурные покровы не за­крывают его больше от недоверчи­во ­изучающих взглядов людей; ну­жно хранить этот образ в душе и действовать так, чтобы без смуще­ния выносить этот взгляд». Читаешь эти строки и невольно думаешь: прошли тысячи и сотни лет, в тече­ние которых правители государств боролись если не за свою неприкры­тую ничем корысть, то за славу, ре­альную или призрачную честь, мо­жет быть, даже за свое эстетически облагороженное величие, как, на­пример, Людвиг I. Но вот совесть, возможность посмотреть в глаза подданным редко входила в систему реальных ориентиров власти. Мак­симилиан действительно был вдум­чивым и совестливым человеком, суровым к себе и иногда к ближай­шим окружающим, к подрастающе­му старшему сыну, в частности. Ро­мантически восторженный, остро­умный и светский Людвиг I и сдер­жанный, серьезный, погруженный в свои мысли и проекты Максимили­ан, мучимый часто головными боля­ми — решительный контраст в обли­ках коронованных отца и сына.
Как государственный деятель, Максимилиан был не только сове­стливым правителем, тратившим около трети личного бюджета на социально­-благотворительные ну­жды, но и человеком, увлеченным широкими культурными и образо­вательными проектами. Интерес­но, как в этих программах сочета­лось общеевропейское и нацио­нальное. Это было время, когда первый натиск индустриализации пошатнул складывавшиеся веками народные традиции, и сохранение их было во многом заслугой Макси­милиана. С его легкой руки вошли в моду при дворе праздники, на кото­рые приглашенные гости приходи­ли в баварской народной одежде. Этот обычай дожил в Баварии донаших дней. Народные промыслы деревянной резьбы, росписи по стеклу или раскрашенные фанер­ные коробочки не выдерживали со­ревнования с промышленной штамповкой, но были поддержаны школами, которые создавались Ма­ксимилианом. Старо­рустикальный облик современной сельской Бава­рии, традиционного баварского «Гастхофа» был сохранен и стал об­разцом для будущих подобных по­строек именно в то время. С другой стороны, именно при Максимилиа­не баварская столица обретает ульт­расовременные черты: вслед за лон­донским дворцом для Всемирной выставки в Мюнхене в 1854 году по­является стеклянный дворец — «Гласпаласт», выставочный комп­лекс из стекла и стали для проведе­ния художественных и промышлен­ных выставок. Подъем современной науки и образования для Максими­лиана становится неотложной зада­чей, он реализует программу при­зыва «звезд Севера» в баварскую столицу — ученых ­естественников, гуманитариев, литераторов, чтобы сократить наметившийся разрыв между Баварией и бурно развиваю­щимся Севером — Пруссией.

Другие материалы из рубрики «Людвиг II»

Другие материалы из рубрики «Туризм»

Другие материалы из рубрики «Путеводитель»

Метки:

Loading

События «Германия Плюс»