. Ашот Тертерян. Война за мир

Помните классическую фразу о том, что мы будем до тех пор бороться за мир, пока камня на камне не останется. Нынешним августом в результате перерастания южно-осетинского конфликта в российско-грузинскую войну разлетелось много камней. Теперь придется их долго собирать и мучительно разбирать завалы.

Обычно август является трудным месяцем для медиа-бизнеса. Народ расслабляется в отпусках, политики тоже прессу не балуют – приходится высасывать новости из пальца и развлекать пляжную публику подробностями адюльтеров знаменитостей и фотографиями красоток в бикини. Не так было в августе 2008 года: два по сути противоположных события начались практически одновременно и обеспечили полные квоты средствам массовой информации – Олимпиада в Пекине и война на Кавказе.

Олимпиада провела смотрины физических возможностей рода человеческого и наглядно продемонстрировала достижения Китая как сравнительно нового крупного участника на игровом поле мирового сообщества.

На Кавказе мы стали свидетелями зрелища иного рода. Сожженные дома, подбитая техника, убитые и раненые, беженцы, полная откровенного вранья пропаганда враждующих сторон, бомбежки, бесконечные танковые колонны, жесткая военная речь, мародерство и насилие вне всякого правового поля, обвинения в этнических чистках и даже геноциде, всплески ура-патриотизма.

Поначалу, вероятно, острая эмоциональная реакция на подобные события естественна – кричат «наших бьют» и начинают бить или ругать «ненаших» во всю глотку. Еще более естественной, но, увы, реже встречающейся является попытка здравой, не накрученной оценки происходящего.

Во-первых, по большому счету, там все наши – наши бывшие сограждане, певшие те же песни и сидевшие на тех же совместных застольях. Поэтому радоваться их страданиям, гибели и поражениям не только непристойно, но и глупо.

Во-вторых, попытки каждой из активно завязанных в конфликте сторон расписать все и вся по черно-белому сценарию явно не соответствуют действительности. У данного конфликта — длинная история давних и новейших несправедливостей и преступлений, причем со стороны всех ее участников. Вы легко найдете пострадавших среди и осетин, и русских, и грузин. При пристрастном подходе к освещению событий можно показывать уничтоженные дома осетин, а можно — разгромленные деревни грузин. Ясно одно – подготовку к военным действиям вели все принявшие в них участие стороны. Каждая показала за неделю войны свой военный потенциал. Грузинские военные продемонстрировали свои «Хаммеры» и «Грады», осетины — возможности «своей» военной базы в Джаве, российская армия за сутки-двое нанесла такие явно заранее спланированные удары на суше, в воздухе и на море, после которых противники противостоять ей уже не могли.

Не буду в рамках данной статьи даже пытаться анализировать начало конфликта. После того, как грузинская армия разбомбила Цхинвали, после того, как погибли российские солдаты-миротворцы, введение в Южную Осетию 58-й армии было практически неизбежным решением российского руководства. Я до сих пор не сталкивался в западных средствах массовой информации, которые в России повсеместно обвиняют в необъективности, какого-либо осуждения данного шага: конфликт надо было погасить, и ситуацию хоть как-то срочно стабилизировать. И это российской армии при ее явном перевесе во всем – и в количестве, и в подготовленности операции – удалось довольно быстро.

Разночтения начались, когда российская армия на этом не остановилась, а открыла еще и фронт со стороны Абхазии и Черного моря и покатила, практически не встречая сопротивления, по территории Грузии, вне данного этнического конфликта – и все под лозунгом войны «по принуждению к миру». Эту логику понимать и принимать стало очень трудно, а «картинки» российских танковых колонн на территории соседнего независимого государства, увиденные всем миром, понравились, увы, какой-то части населения в России, но произвели тягостное впечатление на большинство людей в других странах. По иронии истории это совпало с 40-летием введения советских танков в Чехословакию в 1968 году, что лишь усилило неприятные ассоциации.

Запад стал говорить о том, что чрезмерная реакция России на происшедшее нарушает нормы международного права, и заявил о безотлагательной необходимости отвести войска. Россия выражает обиду на то, что ее миротворческую деятельность понимают неправильно. В этот период конфликт вдруг поменял действующие стороны и стал перерастать в нечто иное. Руководство Грузии могло на этом этапе по сути высказывать свою волю только на пресс-конференциях, осетины большой политической самостоятельности вообще не проявляли. Осталась Россия с ее доминирующим военным присутствием в стране и регионе и Запад, к которому взывает Грузия. По счастью, удалось достигнуть мирного соглашения «Медведева и Саркози», обещающего хоть какую-то, пусть даже краткосрочную, перспективу стабилизации и локализации конфликта. Но как ни странно, именно после этого начались действия, приведшие маленькую победоносную войну к крупному политическому конфликту. Армию стали выводить, не торопясь и не до конца, очищая по дороге военные казармы и взрывая то, что было не унести. Возвращение войск на исходные позиции или, по крайней мере, на линию, разделяющую конфликтующие этносы, стали интерпретировать как частичный отвод, но не вывод войск. Абхазии и Южной Осетии было сказано о поддержке их стремления к независимости (а де факто — к полной зависимости от России) и, наконец, последовало признание этой независимости. Все это — вопреки любой дипломатии: жестко, быстро, без какого-либо согласования с соседними государствами и партнерами на Западе ли, на Востоке ли.

Дальше пошло слово за слово. Запад осуждал и критиковал, Россия все обвинения в свой адрес игнорировала и обвиняла Запад в тех же грехах. Договорились до призывания «духов холодной войны», разрыва или замораживания отношений на самых разных уровнях, до введения всяческих санкций и антисанкций …

Проблемы Абхазии и Южной Осетии тут уже ни при чем – они явно стали во всей этой дискуссии вторичны. Наоборот, в спешке и вопреки всем принимая решение о признании их независимости и ставя их на российский бюджет, Россия утратила возможность выступать миротворцем – она уже точно стала частью конфликта.

Выигрывают от такой политики только «ястребы» со всех сторон – им теперь намного легче обосновывать необходимость наращивания военных бюджетов. Ближайшие соседи России будут искать явных и весомых инструментов защиты со стороны, чтобы противостоять будущим подобным маленьким победоносным войнам.

Совершенно без ответа остались вопросы, которые задают здравомыслящие люди: Зачем потребовалась вся эта эскалация? Кому должна быть выгодна столь жесткая внешнеполитическая риторика? Какую стратегическую цель ставит руководство России? Соответствует ли этот новый курс противостояния долгосрочным интересам страны?

Ведь уже с 1991 года общепризнанной национальной политической целью было не противостояние, а сотрудничество с Западом. За это время удалось достигнуть далеко не всего того, что хотелось тогда – но многое все же стало реальностью, в том числе и партнерство с Европой и с США.

Кто и когда решил поменять этот курс? Есть ли в России на этот счет национальный консенсус? Есть ли в ней политические силы, способные этот курс изменить?

В момент написания статьи эскалация конфликта «Запад-Россия» нарастает. Евросоюз обсуждает «карающие» меры, в ответ раздаются угрозы отключить нефть и газ и т.п. Очень надеюсь, что этот боевой пыл с обеих сторон через некоторое время поутихнет, и начнется постепенное, по крайней мере, дипломатическое движение по нормализации диалога.

Но к великому сожалению, след недоверия и страха останется надолго.

Вы можете высказать свое мнение по данной горячей и острополемичной теме  у нас на сайте. Редакция оставляет за собой права на удаление неконструктивных, чисто агрессивных комментариев.

Другие публикации из рубрики “Политика”

Другие публикации из рубрики “Интеграция”

Метки: ВойнаЗапад-РоссияОсетияПолитика ПЛЮСроссийско-грузинская война

Loading

События «Германия Плюс»