В чем разница между достаточно смелым ангеботом и не слишком глубоким редуциртом? Где лучше брать куриные яйца — в «Плюсе» либо в «Альди»? Если нужный товар продается по вполне приемлемой цене, стоит ли купить его тут же, пока все не расхватали, или надо терпеливо ждать, пока он еще больше не подешевеет?
Согласитесь, это проблемы непростые, требующие вдумчивого изучения. Над ними можно размышлять неделями, да так и не найти точного ответа. К счастью, есть у меня добрый приятель, ккоторому я обращаюсь за советомпо всем торговозакупочным вопросам. Петр Сергеевич — высший авторитет. Любые маркты, шопы, кауфхофы во всей своей номенклатуре известны ему до последней полочки, и если где-то какая-нибудь шариковая ручка, или стиральный порошок, или гвоздь, или носовой платок вздумает опуститься в цене, мой старый знакомый узнает об этом в тот же миг. Боже вас избави похвастаться Петру Сергеевичу удачной покупкой! Он немедленно докажет, что вчера в другом магазине эта вещь продавалась втрое дешевле. Понятно, такое абсолютное владение предметом требует не только феноменальной памяти, но и горячей увлеченности. Петр Сергеевич не только философ, но и поэт потребительского рынка. Он следит за его развитием с азартом игрока, неутомимостью спортсмена, самозабвенностью художника и кропотливым усердием художника. Познакомив вас с Петром Сергеевичем, попрошу теперь мысленно перенестись лет на 15 назад и на два часовых пояса вперед, в один из областных центров бывшего Союза. Здесь, в обществе «Знание» работает товарищ Нетреба, просвещает массы насчет губительности потребительских настроений. Разоблачение вещизма — вот чему товарищ Нетреба отдавался с подлинной страстью, не уставая убеждать аудиторию в том, что погоня за комфортом обрекает гнилой Запад на неизбежную гибель, советскому же человеку ничего такого не нужно: его хлебом не корми — дай потрудиться на благо любимой Родины. Борьба с вещизмом давала небольшой, но верный доход, а главное, не могла закончиться победой, так что будущее лектора общества «Знание» казалось обеспеченным…Но тут началась перестройка, а затем и «весь этот кошмар». Антивещистские усилия перестали вознаграждаться. Нетреба переквалифицировался было в публициста. Он писал о высокой русской духовности, отвергающей всякое торгашество. Он призывал поддерживать родного отечественного производителя: пусть наши товары чуточку хуже и немножко дороже импортных, зато, покупая их, мы кормим своего брата-русича, а не заморских обитателей! Газеты народно-патриотического направления охотно печатали эти статьи, однако гонорары не платили. А ничего другого, как бороться с вещизмом, Нетреба неумел. Тут выяснилось, что у его супруги Авдотьи Пантелеймоновны бабушку по материнской линии звали Циля Мордуковна. Нетреба долго сопротивлялся, но в конце концов неблагозвучное имя покойной бабки было использовано во благо семьи, и Нетребу с женой пригласили в Германию на правах контингентных беженцев…
Из рядов КПСС его исключили с формулировкой: «За измену Родине». Это страшно обидело товарища Нетребу, и он до последнего возражал, пока один из бывших боевых соратников не спросил:«А там, в Баварии, Вам разве не все равно будет, с какой формулировкой Вас исключили из партии?!» Нетреба задумался, понял, что ему будет все равно, и с этой минуты началось его превращение…
Ну да, дорогой читатель, вы уже давно догадались, что бывший пламенный обличитель потребительства стал жрецом этого самого потребительства. Иногда я с ехидцей напоминаю своему давнему приятелю Петру Сергеевичу Нетребе о его борьбе с вещизмом.
— Я ни в чем не раскаиваюсь, — жестко отвечает он. — Правда, иной вещизм можно только приветствовать, но с иным и следовало беспощадно бороться. Все дело в том, какого качества вещь.
Вот так обстоятельства изменяют образ мыслей! А посмотрите, что стало с другими лекторами общества «Знание»! Октябрина Марленовна Совхозная, которая вела вопросы коммунистической морали, недавно открыла в Чикаго кабинет эротического массажа. Сан Саныч, читавший цикл «Кризис буржуазного искусства», устроился почти по специальности: ночным сторожем в Нюрнбергской консерватории. Мефодий Карпович Нечипорук, былой обличитель происков сионизма, ныне активный член еврейской общины, и зовут его Арье бен. Элиэзер Мильцонер (ударение на«о») у нас с ним соседние места в синагоге, но, сказать по правде, неприметный он тип, вечно попрекает меня тем, что в застойныегоды я был лучшим лектором-антирелигиозником.
От редакции: по неизвестным нам причинам автор предпочел остаться инкогнито. Все имена вымышленные.
Рис.:Василий Александров
Другие публикации в рубрике «Пожелтевшие страницы»:
- Непридворное искусство придворного художника
- Как стать сволочью?
- Очень большие «маленькие» голландцы
- О виолончели, фортепьяно и любви…
- Как ваша жизнь? Она в порядке
- Патриарх среди всех святых
- О «бедной» картошке замолвите слово…
- Капитальный ремонт и перестройка квартиры
- Под итальянским покрывалом…
- Леонид Чепкий. Почему «приданое» новорожденным у мальчиков голубого цвета, а у девочек — розового?
- Владимир Коваленко. Память о знакомстве с Weimar’ом
- Неужели я неправильно живу?!
- Иван Павлюченко. Водка с перцем
- Из записок Александра Щедрецова
- Зигмунд Фрейд: «Возьмемся за руки, друзья!»
- Знакомое имя на «Че»…
- О художнике А.Иванове, или Что можно увидеть через рукав жилетки…
- Гитлер. Ироническая притча
- Благодарность
- Германия, спасибо!